Одну из своих самых знаменитых пьес Антон Павлович Чехов написал на сломе эпох — в 1903 году. Впервые пьесу поставили в 1904-м в Московском художественном театре Константин Станиславский и Владимир Немирович-Данченко. С тех пор произведение не потеряло актуальности и было сыграно совершенно по-разному на театральных площадках всего мира. Рассказываем, на сценах каких московских театров идет «Вишневый сад», где искать «самую каноническую», «самую звездную» или «самую романтическую» версии.
Вторая постановка молодого режиссера Микиты Ильинчика. Его первая на этой же сцене — «Благоволительницы» по одноименному роману Джонатана Литтелла. «Вишневый сад» в версии Ильинчика — это одновременно и неизбежный диалог с теми известными постановками пьесы, которые существовали до (например, со спектаклями Стрелера, Брука и Эфроса), и непрекращающийся разговор с классикой в настоящем времени. Вместе с художницей Машей Плавинской режиссеру удалось создать сценическую историю о живых людях и о том, каким болезненным становится отказ от прошлого в тот момент, когда настоящее неустойчиво, а будущее кажется ненадежным.
Сергей Безруков выступает в роли режиссера и в своем «Вишневом саде» выводит на первый план личную драму Лопахина — его многолетнюю и безнадежную любовь к Раневской. Удивительно, но на этом фоне чеховская идея об уходящей эпохе и неизбежной утрате звучит не менее ясно и четко. Сам сад становится не только символом лирической размолвки между героями, но и метафорой той любви, которую нужно вырубить и выкорчевать из сердца, чтобы жить дальше.
Вот уже несколько лет на сцене театра «Около дома Станиславского» идет всем знакомая чеховская пьеса, которую вытащили из привычных декораций и поместили в собственное пространство и время. На месте сада и дачной жизни — бревна и шпалы, погнутое железо, капающая вода с прохудившейся крыши. Вместо времени — безвременье. Герои — неприкаянные, растерянные, вернулись будто не из Парижа, а откуда-то, куда дороги больше нет, живут среди обломков, чего-то напряженно ждут и что-то изо всех сил пытаются вспомнить.
Компанию им составляют персонажи Шекспира, волей режиссера вброшенные в этой пространство между прошлым и будущим: Гамлет, Розенкранц и Гильденстерн. Несмотря на кажущуюся абсурдность, они органично существуют в спектакле, который оказывается не комедией, не драмой, а настоящим реквиемом — по уходящей эпохе, утерянному дому и саду, который больше не зацветет.
Новый старый «Вишневый сад» — режиссер Валентин Клементьев восстановил ту знаковую постановку 1988 года, в которой сам в те годы играл Лопахина. Спустя годы на сцене МХАТ герои нестареющей пьесы в скрупулезно восстановленных выдающихся декорациях Владимира Серебровского проживают историю, неподвластную времени, в лучших традициях русского психологического театра.
«Вишневый сад» Анатолия Эфроса на Таганке в 1975 году стал одной из самых ярких и пронзительных постановок Чехова в советское время. О том спектакле говорила вся Москва: Эфрос ломал стереотипы и делал на сцене то, что до него не делал никто и никогда. Спустя пару десятилетий режиссер Юрий Муравицкий выращивает на легендарной сцене свой собственный «Вишневый сад», но уже не драму, а комедию, в которой главная роль отдана Ирине Апексимовой. «Вишневый сад. Комедия» — это та попытка преодоления «чеховской тоски», которая способна удивить зрителя глубокой и тонкой стороной классической пьесы.
Собственную постановку «Вишневого сада» Марк Захаров называл «безрассудством»: версий чеховской пьесы существует несчетное множество на разных площадках мира. Что можно сказать еще одним спектаклем — большой вопрос. Свой спектакль режиссер посвятил Олегу Янковскому, который должен был играть Гаева. В других ролях — звезды «Ленкома»: от Александры Захаровой до Антона Шагина.
Трактовка, в которой нет ничего лишнего: критики называют этот «Вишневый сад» едва ли не «самым классическим» и заодно «самым нежным». Тут нет поиска формы, но есть поиск правды человеческой души, а благодаря сценическому решению спектакль наполнен цветением вишневых деревьев.
«Вишневый сад» в версии Андрея Кончаловского — заключительная часть чеховского триптиха на сцене Театра имени Моссовета. Режиссер обращается к сюжетам, которые им хорошо изучены и были воплощены и в театре, и в кино, но пытается отыскать в них новые грани. Впрочем, границ он не нарушает и не позволяет никаких вольностей при интерпретации: текст пьесы соблюден от первой до последней реплики, но вместе с тем и освобожден от всей тяжеловесности и бремени классики. Легкость достигается разными способами, в том числе и сценографическими: здесь нет громоздких декораций и павильонов, актеры существуют на подвижных платформах, где на экранах-задниках меняются пейзажи — дымчатые и размытые, как акварельные рисунки.
Фото обложки: Губернский театр
Вам будет интересно